– уменьшение доходов краевого бюджета – на 8 575 947 тыс. рублей;
– увеличение доходов (за счет безвозмездных поступлений) – на 3 687 802,3 тыс. рублей.
Общая сумма доходов уменьшается на 4 888 144,7 тыс. рублей и составит 143 420 851,9 тыс. рублей. Налоговые и неналоговые доходы уменьшаются на 8 575 947 тыс. рублей и составят 121 059 058,8 тыс. рублей. Это и есть обещанная губернатором Кузнецовым «оптимизация, но не в сторону увеличения». Сейчас оптимизация обсуждается на комитетах Законодательного собрания. Прокомментировать изменения в бюджете мы попросили депутата Валерия Сергиенко, председателя комитета по делам села и агропромышленной политике, человека, чей практический опыт охватывает не одно десятилетие и несколько политических систем.
– Корректировка бюджета вызвана исключительно изменениями в Налоговом и Бюджетном кодексе? Почему они не были учтены при формировании бюджета в 2013 году?
– Изменения в федеральном законодательстве, безусловно, были, но не столь масштабные для таких показателей. Я здесь вижу не только изменение федерального законодательства, но и издержки развития Красноярского края. Посмотрите ситуацию в динамике. В 2010 году на территории Красноярского края собиралось 206 млрд рублей год. В консолидированный бюджет края поступило 146 млрд. В 2013 году было собрано 600 млрд. Из них в консолидированный бюджет края – 150 млрд, то есть четверть от собранных на территории края налогов и сборов.
Получается, мы развиваем те отрасли и направления, которые стали источниками больше для федерального бюджета, а не для краевого. Ярчайший пример – нефтегазовый комплекс. Изменения в законодательстве таковы, что, каким бы развитым он ни был здесь, на территории, основная часть налогов будет в Федерации. «Ванкорнефть» в 2010 году заплатила 19,06 млрд налогов. В 2012-м – уже только около четырех, хотя добыча удвоилась. Изменения в федеральном законодательстве не в пользу регионов. Речь о «консолидированной группе налогоплательщиков», еще ряд решений по этому вопросу принят.
– Но что должно было случиться с Тюменской областью, например, где почти 100 % бюджета завязано на добыче нефти?
– Безусловно, общественность может задать вопрос – насколько эффективно, квалифицированно, грамотно работает краевая власть, отстаивая интересы жителей региона. Понятно, что в Тюмени, где нефте- и газодобыча 30 лет продолжается, взаимоотношения с центром более отстроены, и интересы округов и самой Тюменской области учитываются более полно. Здесь этого пока не произошло.
Но я глубоко убежден, что глобальный фактор нашего нынешнего состояния – банкротство крупных предприятий. Именно это сузило налогооблагаемую базу, причем как раз в тех отраслях экономики, которые обеспечивали своими отчислениями по преимуществу региональные и местные бюджеты.
Сегодня у нас даже город Красноярск свой бюджет не может сформировать за счет собственных доходов, что уж говорить о десятках районов, которые перегружены так называемыми полномочиями и не имеют ресурсов для их реализации.
– Но у нас же законодательно установлено – передача полномочий должна сопровождаться передачей источников финансирования…
– Если полномочия предусмотрены 131-м федеральным законом и не обеспечены финансированием, это не является реабилитирующим основанием, чтобы муниципалитеты не выполняли эти полномочия. Потому что за эти полномочия ответственность несет муниципалитет. Это порождает конфликты с контролирующими, правоохранительными органами. У нас уже есть целый раздел бюджета, в котором мы вынуждены предусматривать деньги на исполнение исков, предъявленных муниципалитетам прокуратурой. По суду обязывают строить, например, полигоны для бытовых отходов, отнесенные к полномочиям муниципалитета.
– На уровне края так называемые майские указы президента были обеспечены финансово?
– Выполнение указов президента – закон. Безусловно, это повлекло значительное увеличение расходов и вызвало дополнительную нагрузку на бюджет. Никаких резервов не было. Чтобы где-то прибавилось, нужно было, чтобы где-то убавилось. Сократили расходы на развитие, строительство, капитальные вложения.
За это время полномочия по финансированию здравоохранения, которые возлагались на муниципалитеты, перешли на краевой уровень. Был создан дорожный фонд, который теперь тоже финансируется из бюджета как обязательные платежи. И вот это все серьезно нагрузило краевой бюджет, при этом рыночная конъюнктура сыграла не в нашу пользу. Хотя, если посмотреть существующие котировки на лондонской бирже цветных металлов, например по никелю, они свидетельствуют об обратном.
– Сложное хозяйство принимает новый губернатор…
– Я уже не раз говорил (и мне самому это очень горько), что все, кто восхищается необъятной мощью Красноярского края, не совсем искренни. Не так много уже и осталось.
Хлопонин объединил край. В 2008 году к нам присоединились Таймыр и Эвенкия. На самом деле я лично воздвиг бы ему памятник, если бы он смог объединить экономику, которая была растащена ФПГ, и теперь они работают на себя, исповедуя принцип: я вам буду платить налогов ровно столько, сколько не смогу не платить. Это делает невозможным переток капитала из одной отрасли в другую в интересах территориального развития.
Каждая сосна, спиленная в Красноярском крае, только на 50 % ее объема используется в качестве пиломатериалов, остальные 50 % должны перерабатываться, и обязательно через лесохимические процессы. Не случайно же у нас были биохимические заводы, не случайно развивалось производство целлюлозы. Здесь производилась газетная и писчая бумага, тарный картон в больших объемах.
– Чем глубже переработка, тем выше доля региона и муниципалитета. Нужно стимулировать развитие производства, а не торговли ресурсами…
– Если бы мы сохранили свои производства, здесь оставались бы налог на прибыль, НДФЛ. А когда цепочка рухнула, производство целлюлозы прекратилось, невозможно стало производить искусственный шелк, кордную ткань, из нее на заводе РТИ производили резинотехнические изделия, на шинном заводе – шины… Цепочка же появилась не случайно, ее нужно было совершенствовать. На ЦБК было производство и растворимой беленой целлюлозы, из которой делается высококачественная шелковая нить. Вслед за ЦБК рухнули оба завода химических волокон – «Химволокно» и «Сибволокно». Между тем вся продукция «Химволокна» была экспортная, с постоянным и неограниченным спросом…
– Правительство края предлагает Законодательному собранию внести поправки в Бюджетный и Налоговый кодексы. Насколько вероятно их прохождение через Думу?
– Честно говоря, я не помню, чтобы с подобного рода инициативами край выходил на Федерацию. А вот вероятность их прохождения из моего «думского» опыта расцениваю как почти нулевую. Здесь нужно обращение не одного субъекта Федерации, а нескольких. Есть так называемый достигнутый уровень. Бюджета большого нет, а обязательства остаются.
– В чем вам видится выход, пусть не сиюминутный?
– Скажу коротко: без восстановления промышленности у нас нет будущего.
